ОГЛАВЛЕНИЕ
раздела Голландский П.И.
-
Архитектура (в редакции)
-
Археология (в редакции)
-
Книги, статьи (в редакции)
Страницы книги Э.Б. Петровой «Павел Иванович Голландский и его крымская эпопея»:
Крымский альбом Павла Голландского
При всей занятости разными делами Павел Иванович выкраивал счастливые минуты для занятий живописью и графикой. Он рисовал для себя и для своих близких. Рисунки в его крымском альбоме, который Ольга Павловна долго хранила и через 32 года после смерти мужа подарила музею, - в числе замечательных произведений Голландского.
Здесь здания и архитектурные детали, красивые пейзажи Карасубазара (г.Белогорск), Старого Крыма, Феодосии, Судака, Нового Света, Отуз (пгт. Щебетовка), Симферополя, «пещерного города» Чуфут-Кале (близ Бахчисарая), Евпатории, Кадыковки (бывшее селение, ныне территория Балаклавы).
Судьба изображенных Павлом Ивановичем архитектурных памятников различна: одни, неоднократно отреставрированные, существуют до сих пор, другие, увы, навсегда исчезли. Благодаря альбому Голландского мы можем видеть и те и другие такими, какими они были в далекие довоенные годы крымской истории.
«Сия церковь есть лучшее здание в Карасубазаре»
Альбом открывается видами города Карасубазара (ныне Белогорск) (рис.1-4). Здесь автора привлекли удивительные виды и экзотика, и он рисует реку Карасу (Кара-Су - «черная вода»; Биюк-Карасу, Большая Карасёвка. Это правый приток Салгира, он начинается от источника Карасубаши, южнее Белогорска) (110). с ее живописными берегами, армянскую католическую церковь и мельницу на Карасу, старую кофейню, называвшуюся по имени владельца - грека Ламброзо.
Посетивший Крым в XVII веке турецкий путешественник Эвлия Челеби отмечал, что по Карасубазару «протекает река, а на ней - более ста вращающихся водяных мельниц», что сам город большой и благоустроенный, день ото дня в нем возрастает численность населения и количество домов, в особенности же за счет армян, бежавших из Малой Азии от турецкого гнета; автор замечает, что в его время в городе, помимо татар, проживали две тысячи армян, пятьсот греков и триста караимов (111).
Армяне были искусными ремесленниками, первоклассными каменщиками и резчиками по камню, в местах своего обитания на полуострове они возводили оборонительные сооружения, монастыри, церкви, в том числе католические (католичество начало распространяться среди части армян Крыма еще с конца XIII века - сказалось влияние генуэзцев). С 1787 года, когда армяне получили разрешение вернуться на полуостров после их выхода из Крыма вместе с другими христианами (греками) в 1778 году, в Феодосии, Карасубазаре, а затем и в других городах стали селиться армяне-католики (112).
В 1810 году был заложен и за три года построен армяно-католический храм во имя св. Георгия на западном берегу реки Карасу, ставший самым красивым и величественным зданием в городе. «Сия церковь есть лучшее здание в Карасубазаре. Корпус ее, так, как и большой купол, держатся на шести больших колоннах; вышина церкви 33 фута, ширина 60, а длина 80; имеет три престола больших и четыре боковых небольших. Престольный образ изображает Пресвятую Троицу. Сия икона писана в Венеции ... Около большого алтаря находятся четыре образа, в рост человека, изящной работы венецианской школы. В церкви по бокам находятся две ризницы; двери ризницы с левой стороны створчатые, из орехового дерева, сверху донизу украшены резьбою ... эти двери перевезены сюда из Кафы ... В церковной ограде налево находится дом для священников и приличное здание для приходского училища; в училище находится библиотека полезных книг на разных языках. Кроме армянского языка и элементарных наук, преподаются русский и французский языки», - писал архимандрит Минай Медици в книге «Путешествия ...», увидевшей свет в 1830 году (113).
%20%D0%B2%20%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%B0%D1%81.jpg)
Не случайно это стройное, с красиво оформленными башенками здание на улице Католической привлекло внимание Голландского и было им зарисовано.
В 20-х-30-х годах ХХ столетия советская власть ликвидировала практически все армянские церкви и монастыри Крыма (114). На 1923 год в сводке о работе церковного отдела НКВД Крымской АССР карасубазарский армяно-католический храм еще значился (наряду с армяно-католической часовней), в 1929 году из него изъяли резные двери XIV века и картину «Проповедь Иоанна Крестителя» неизвестного итальянского художника XVII века (115), ибо храм фактически уже не функционировал, а в 1931 году он был закрыт, как сказано в соответствующих документах, на основании заявления группы верующих, не имевших возможности его ремонтировать и охранять (116). В том же году здание храма было превращено в зернохранилище, в документах за 1936 год оно фигурирует среди тех построек, которые хотя и числились за Комитетом по охране исторических памятников, но никем не охранялись, расхищались, ветшали и в конце концов полностью разбирались на строительный камень, а в «Списке памятников архитектуры по Крымской области в 1944-1945 годах» значится лишь «древняя дверь» из армянской церкви в Белогорске (117).
Ни армяно-католической церкви, ни кофейни Ламброзо давно нет в этом городе. А в 20-х годах прошлого столетия они еще были. В 1926 году армянские григорианская и католическая церкви, многочисленные кофейни и другие памятники Карасубазара обследовались комиссией для их учета и организации охраны (118). П.И.Голландский конечно же был в курсе этих обследований, ведь он тогда работал в одной команде с командированными в Карасубазар Б.Н.Засыпкиным (от Центральных реставрационных мастерских Главнауки Наркомпроса РСФСР) и У.А.Боданинским (от Крымохриса).
Зарисовки в Карасубазаре сделаны Павлом Ивановичем 5-9 июня. В это время Крымский полуостров в цвету, зелень молодая, яркая. И хотя рисунки черно-белые, мы ощущаем красоту природы вместе с художником.
Памятники Старого Крыма
Уже через несколько дней - 12 июня - Павел Иванович рисует в Старом Крыму (Солхате), богатом памятниками крымско-татарской архитектуры (рис.5-7). В этом городе он бывал неоднократно, участвовал в обследовании его архитектурных памятников, археологических раскопках, проводившихся в 1925-1926 годах экспедицией И.Н.Бороздина (119). Отсюда и зарисовки в его альбоме тех памятников,- которые были обнаружены в процессе археологических исследований: фрагмент орнамента и база колонны из раскопок медресе (мусульманское духовное училище) и фрагмент базы колонны портала мечети золотоордынского хана Узбека, составлявшей с медресе единый архитектурный комплекс. Время постройки медресе 1332-1333 годы.
Мечеть же была возведена, судя по сохранившейся надписи, в 1314 году при хане Узбеке, на годы правления которого (1312-1341/2) приходился расцвет Солхата (120).
Ныне отреставрированная мечеть Узбека является действующим мусульманским храмом.
Внимание художника привлек в Старом Крыму дом, в котором жила небезызвестная (в особенности благодаря романам А.Дюма «Три мушкетера» и «Ожерелье королевы») графиня Жанна де Ла Мотт-Валуа (Миледи у Дюма) - французская авантюристка, прославившаяся благодаря скандалу с ожерельем королевы Франции Марии-Антуанетты (121).
После позорного наказания плетьми, клеймения (ей выжгли на плече королевскую лилию) и пребывания в Бастилии она совершила еще немало афер и в 1812 году под именем графини де Гоше оказалась в Санкт-Петербурге и даже ухитрилась получить российское подданство. Император Александр I назначил местом ее жительства Крым, куда она, уже пожилая женщина, отправилась в 1824 году в составе довольно большой миссионерской экспедиции.
Самыми яркими личностями в этой экспедиции были княгиня А.С.Голицына и возглавившая группу проповедница и прорицательница баронесса Варвара Юлия Крюденер, оказавшая, как обычно отмечалось авторами мемуарной литературы, влияние на религиозные и политические воззрения императора Александра I, обладательница громкой, впрочем, мимолетной, славы.Жанна де Ла Мотт-Валуа прожила в Крыму недолго - сначала в Кореизе у княгини Голицыной, затем в Гурзуфе, на территории нынешнего «Артека». Наконец переехала в Старый Крым, жила в наемном доме, где и умерла в 1826 году. Там же похоронена на армянском кладбище: ее могилу местные жители показывали еще в начале ХХ века, известна фотография надгробия. Ныне место захоронения утеряно.
Небольшой одноэтажный дом в Старом Крыму, в котором жила графиня, не сохранился. Некогда он находился рядом с садом барона А.К.Боде, французского эмигранта, бывшего директором училища, виноградарства и виноделия в Судаке. С Боде графиня была тесно связана и в завещании назначила его своим душеприказчиком.
Армянские храмы и путевой дворец Екатерины Великой.
В Феодосии Павел Иванович сделал пять рисунков. Датирован лишь один из них - 16 июня 1927 года (рис.10). На трех листах (рис.8,9,11) - виды армянской церкви св. Сергия (Саркиса) (122), возведенной не ранее начала XIV века (123), во времена, когда на месте античной и современной Феодосии и процветала генуэзская Каффа. Этот храм знаменит своими хачкарами - вмурованными в стены каменными рельефными плитами. А еще - важными событиями, связанными с биографией Ивана Константиновича Айвазовского: здесь художник крестился и венчался, а в 1900 году в церкви св. Сергия его отпевали, в ограде храма находится его могила.
Один рисунок (рис.10) представляет армянскую церковь св. Архангелов Михаила и Гавриила. Как известно из сохранившейся до нашего времени надпиcи, построена она в 1408 году (124).
Интерес Павла Ивановича именно к этим храмам Феодосии, наиболее богатой подобными памятниками средневекового времени, был вызван не только их историко-художественной ценностью, но и тем, что они состояли на учете в Крымохрисе и Главнауке (125). А в августе 1926 года, незадолго до того как он их зарисовал, было проведено обследование архитектурных памятников Феодосии архитектором реставрационных мастерских Главнауки, членом правления РОПИК Б.Н.Засыпкиным. Совместно заведующим Феодосийским археологическим музеем (126). Н.С.Барсамовым он осмотрел архитектурные раритеты города для «выяснения их состояния и принятия мер по их охране» (127). В составленном по этому поводу акте на первом месте среди обследованных памятников стоит церковь св. Сергия и отмечается, что она нуждается в капитальном ремонте. Ремонт намечался на следующий, 1927 год, при этом все работы настоятельно рекомендовалось согласовывать с архитектором Крымохриса (каковым был, как мы знаем, П.И.Голландский) и осуществлять под его наблюдением (128).
По поводу церкви св. Архангелов Михаила и Гавриила говорилось, что она находится в удовлетворительном состоянии. Но несмотря на то что здание не нуждалось в капитальном ремонте и реставрации, армяно-григорианской общине предлагалось произвести ремонт черепичной кровли и планировку скатов (129). В июне 1927 года Павел Иванович зарисовал церковь в своем альбоме, а уже в сентябре этого года она серьезно пострадала от землетрясения, в связи с чем Барсамов обратился в Наркомпрос с просьбой выделить средства на ее ремонт. Судя по всему, просьба не была удовлетворена, и через пять лет он вынужден был просить Государственные реставрационные мастерские выделить деньги на ремонт и «командировать специалиста для указаний, какого характера ремонтные работы должны быть произведены», так как разрушение здания продолжалось, и уже по вине людей. Дело в том, что с ликвидацией армяно-григорианской общины за ним некому было следить, в нем систематически взламывались замки и двери, расхищались деревянные части (130).
К счастью, обе церкви сохранились до нашего времени. Храм св. Сергия является действующим, и его состояние не вызывает опасений. А вот церковь св. Архангелов Михаила и Гавриила требует скорейших ремонтно-реставрационных работ, так как велика вероятность утраты этого уникального памятника уже в ближайшие годы.
И еще одна зарисовка – «Вход в служебный флигель при бывшем дворце Екатерины II в Феодосии» (рис.12). Известно, что в преддверии встречи императрицы, путешествовавшей по Крыму в 1787 году, по приказу князя Г.А.Потемкина в городах, где предполагалось ее пребывание, готовились апартаменты, а кое-где специально возводились путевые дворцы. Екатерининским дворцом в Феодосии называли дом, который был подготовлен для приема императрицы.
Известный крымский краевед, заведующий Феодосийским музеем древностей в 1900-1917 годах Людвик Петрович Колли в статье «О судьбе некоторых исторических зданий в Старом Крыму и Феодосии» довольно подробно описал этот дом: «В Феодосии существует ... большое здание, с которым ... связано воспоминание о пребывании u нем царственной особы. Это дом купца из караимов И.И.Хаджи. На углу Екатерининской площади, рядом со зданием отделения государственного банка, стоит гауптвахта, принадлежащая военному инженерному ведомству и в свое время, то есть 100 лет тому назад, составлявшая одну из главных служб большого здания, где 27 мая 1787 года остановилась Всероссийская Императрица Екатерина II. С этого дня здание это у жителей Феодосии носит громкое название "Екатерининского дворца". С улицы, под аркой в полном полукруге, ворота ведут в небольшой двор. Против этих ворот, шагов на двадцать, посетитель поднимается по каменной широкой лестнице в 14 ступеней в самое здание "дворца". Несколько комнат, громадный зал с мезонином - вот вся архитектурная роскошь этого "дворца". В этом здании ... Великая Императрица соизволила переименовать Каффу (или Кефе) в "Богом данную" ... Здание "Екатерининского дворца", пройдя много мытарств, служило одно время для заседаний окружного суда. В нем, как в единственном в Феодосии с просторным залом, в 70-х годах (XIX века. - Э.П.) давались театральные любительские спектакли и танцевальные вечера...»(131).
В статье Л.П.Колли имеется рисунок описанного дома. Ни этого дома, ни служебного флигеля при нем в настоящее время не существует.
Уже в 1926 году Засыпкин и Барсамов в акте осмотра памятников архитектуры Феодосии отмечали: «Двухэтажный с антресолями дом екатерининского времени находится в полном запустении и руинном состоянии. Осмотром выяснено, что снаружи и внутри здание ничего ценного не представляет. Историческая комнатка в антресолях, куда ведет деревянная винтовая лестница, полуразрушена и, очевидно, много раз перештукатуривалась. Большой дом требует капитального ремонта и перестройки за ветхостью каркасных стен [второго] этажа. Ввиду неимения художественно-научного значения нашли излишним брать это здание на учет, а потому решили снять его из-под охраны, ограничившись снятием плана и фотографированием» (132). Вряд ли мы теперь найдем этот план и фотографии, а вот рисунок Голландского сохранился.
Уже в 1926 году Засыпкин и Барсамов в акте осмотра памятников архитектуры Феодосии отмечали: «Двухэтажный с антресолями дом екатерининского времени находится в полном запустении и руинном состоянии. Осмотром выяснено, что снаружи и внутри здание ничего ценного не представляет.
Историческая комнатка в антресолях, куда ведет деревянная винтовая лестница, полуразрушена и, очевидно, много раз перештукатуривалась. Большой дом требует капитального ремонта и перестройки за ветхостью каркасных стен [второго] этажа. Ввиду неимения художественно-научного значения нашли излишним брать это здание на учет, а потому решили снять его из-под охраны, ограничившись снятием плана и фотографированием» (132). Вряд ли мы теперь найдем этот план и фотографии, а вот рисунок Голландского сохранился.
«Дворец» описан также в книге Н.С.Барсамова и А.И.Полканова, вышедшей в свет в 1927 году: «Из архитектурных памятников русского владычества заслуживает внимания т. н. Екатерининский дворец (против городского сада, за собором). Дом этот внутри много раз переделывался и сейчас утерял большую часть особенностей архитектуры своего времени. Некоторое представление о его величии дает широкая каменная парадная лестница. Гораздо лучше сохранились более поздние пристройки к дворцу, выдержанные в прекрасном провинциальном Empir'e» (133).
Зарисовки Судакской крепости
Через несколько дней после пребывания в Феодосии Павел Иванович рисует уже в Судаке - городе, обладающем уникальным по мощи и красоте памятником средневекового фортификационного искусства - генуэзской крепостью. 23 и 25 июня Голландский воспроизводит наиболее интересные, с точки зрения архитектора, ее части – Консульскую башню Астагвера и расположенную близ нее церковь Двенадцати апостолов (рис.13-15).
Нужно иметь в виду, что с 1924 года Судакская крепость находилась в ведении Крымохриса и Центрального музея Тавриды - организаций, в которых работал Голландский. Он участвовал в экспедиции по изучению состояния памятников Судака, делал чертежи и планы генуэзской крепости, составлял сметы на ее ремонт; на него вообще было возложено персональное наблюдение за архитектурными па мятниками Судака (134). Интерес к ним подогревался также начавшимися в 1925 году археологическими работами на территории генуэзской крепости и в ее окрестностях.
Крепостной ансамбль в Судаке был создан генуэзцами во второй половине XIV - XV веке, после того, как они захватили Сугдею (с этого времени город стал называться Солдайей) и селения в ее округе (1365 г.). С 1475 года здесь уже хозяйничали турки-османы.
Территория Судакской крепости (29,5 га), находящейся на вершине 150-метровой Крепостной горы, длительное время изучается археологами, здесь ведутся реставрационные работы, благодаря которым восстановлена значительная часть крепостных построек (135).
Крепость состоит из верхнего оборонительного пояса (цитадели) и нижнего (наружного) оборонительного пояса. Консульский замок - цитадель в цитадели. Он образован двумя башнями - Консульской и Угловой - и двумя короткими куртинами, имеет внутренний двор. Четырехугольная Консульская башня являлась донжоном, то есть главной оборонительной башней крепости; в военное время она также служила резиденцией консула Солдайи. Консул назначался правительством Генуи на один год, он возглавлял администрацию города Солдайи и его сельской округи, а также являлся военным комендантом крепости.Одна из башен нижнего пояса обороны - Портовая, или башня Фредерико Астагвера (у Голландского - Астогверро). Башни назывались именами консулов, при которых они строились; имена со хранились на плитах, вмурованных в стены башен. Надпись на Портовой башне гласит: «В 1386 году, в восемнадцатый день мая. Это строение воздвигнуто во время управления отличного мужа Фредерико Астагвера, достопочтенного консула и коменданта Солдайи». Эта башня охраняла дорогу из крепости в порт и к бассейнам с дождевой водой.
Рядом с башней находится одноапсидный храм Двенадцати апостолов, построенный в XIII- XIV веках. Изначально он был греко-византийским, в дальнейшем, после перестройки, - армянским. Архитектура храма досконально исследована Голландским. Свидетельство тому - чертежи отдельных его частей, сделанные Павлом Ивановичем тщательно, с учетом деталей.136 Храм Двенадцати апостолов сохранился до нашего времени и ныне является действующим. Музей "Судакская крепость» был и остается одним из наиболее посещаемых туристических объектов Крыма.
Коба-Кая в Новом Свете
Пребывая в Судаке, Павел Иванович осуществляет поездку в Новый Свет - живописнейший уголок Крымского полуострова.
Здесь он рисует пейзаж - вид скалистой горы Коба-Кая (Хоба-Кая; Пещерная скала; Орел. Голландский ошибочно называет ее Кая-Баши – «Каменная голова»). Гора расположена между Зеленой (Судак-Лиман) и Синей (Разбойничьей) бухтами. Высокой стеной она обрывается к морю. Ее высота - 165 метров.
Вдоль склона на высоте 30-50 метров над уровнем моря проходит Голицынская тропа, ведущая к большому (Шаляпинскому) гроту с источником. Здесь хранились коллекционные вина князя Льва Сергеевича Голицына, одного из зачинателей крымского виноделия. Далее вдоль берега Синей бухты тропа ведет к мысу Капчик.
Визитная карточка Евпатории - мечеть Джума-Джами
Через месяц после поездки по восточной и юговосточной частям Крымского полуострова Павел Голландский оказывается в Евпатории, где 26 и 27 июля рисует мечеть Хан-Джами и кофейню в ее дворике (рис.17-19).
Шедевр архитектуры мечеть Хан-Джами (Ханская мечеть), или Джума-Джами (Пятничная мечеть), была возведена в Гёзлёве (средневековое название Евпатории) при хане Девлет Гирае I в 50-х-60-х годах XVI века (освящена в 1562 г., по другим данным - в 1564 г.) по проекту знаменитого турецкого зодчего - грека Ходжи Синана. Некогда в ней проходила церемония обнародования прав крымских ханов, которые они получали в Стамбуле от султана при вступлении на престол; лишь после этого они следовали в свою столицу - Бахчисарай. После обнародования права на ханство хан расписывался в акте, местом хранения которого была мечеть Джума-Джами (137).
Мечеть многокупольная, с двумя 35-метровыми минаретами, которые были некогда разрушены и восстановлены много позже в ходе реставрационных работ. В подписи одного из рисунков Голландский указывает на то, что он изобразил мечеть после ее реставрации. По всей видимости, имеется в виду частичный ремонт кровли, произведенный в 1925 году.
Нужно сказать, что Павел Иванович специально занимался изучением этого памятника: в июле 1926 года - как член комиссии Крымохриса (тогда состояние мечети было признано не просто плохим, но и опасным в связи с неисправностью крыши); в марте 1927 года - как сотрудник при уполномоченном Главнауки в Крыму , когда в «Заключении» он отметил ухудшение состояния памятника и потребность в его срочном ремонте, в противном случае «следует ожидать разрушений уже непоправимых» (138).
Мечеть Хан-Джами неоднократно ремонтировалась и реставрировалась, последний раз - в 1962-1985 годах. Ныне это действующий мусульманский храм. Кофейни во дворике мечети, зарисованной Голландским, уже нет - по ветхости она была снесена в начале 1970-х годов.
На вершине холма Кордон-Оба в Отузах
Близ поселка Отузы Павел Иванович запечатлел фрагмент вскрытого археологами небольшого (8,4 х 5,1 м) одноапсидного христианского храма (Голландский называет его часовней) с захоронениями внутри него (рис.20). Храм находился на территории генуэзского замка (укрепления) Калиера (название известно из генуэзских географических карт - портоланов), возведенного на вершине холма Кордон-Оба, в центральной части побережья Отузской бухты (сейчас это территория пос. Курортное), в 18 километрах от Каффы - центра генуэзских владений в Крыму. Замок был построен в процессе освоения генуэзцами юго-восточного побережья Крымского полуострова.
Раскопки этого комплекса проводились экспедицией Феодосийского археологического музея под руководством его заведующего Н.С.Барсамова в 1927- 1928 годах (139).
Новейшие исследования (раскопки С.Г.Бочарова) показали, что храм, как и весь крепостной ансамбль, существовал с последней четверти XIV века до турецкого завоевания Крыма в 1475 году (140).
Николай Степанович Барсамов следующим образом охарактеризовал эту постройку: «Исследованное строение было христианским храмом базиличного типа. Об этом говорят, как план здания, так и наличие большого количества оштукатуренных камней со следами фресковой живописи, металлические вставки для свечей и фрагменты стеклянной лампады, найденные под большими плитами пола» (141). Под полом вскрыто шесть захоронений: пять - в деревянных гробах, одно - в каменном. В публикации Барсамова имеется общий план крепости (он ошибочно принял ее за средневековый монастырь) и план храма, который полностью соответствует рисунку Голландского, с той лишь разницей, что Павел Иванович запечатлел только часть этой постройки (впрочем, большую и наиболее значимую), а на плане Барсамова она представлена целиком (142).
Рисунок Голландского ценен как исторический источник, ведь до нашего времени вскрытые археологами остатки храма не сохранились.
Симферополь: «Здесь погребен Таврический губернатор Дмитрий Васильевич Нарышкин»
Столица Крыма в альбоме представлена только одним рисунком, демонстрирующим архитектуру малых форм первой половины XIX века. Это чугунный надгробный памятник, без эпитафии, со старого Симферопольского кладбища (рис.21). Основная часть кладбища находилась в районе улицы Крылова (в прошлом Кладбищенская). Интерес ученых и краеведов к нему возник довольно давно, свидетельство тому - статьи С.С.Чеха и А.И.Маркевича, помещенные в «Известиях ТУАК» за 1918 год. Им слово.
С.Чех пишет: «Старое Симферопольское кладбище представляет обычную картину кладбищенского запустения и разрушения: всюду полуразвалившиеся, заросшие без призора старые памятники, и рядом с ними сравнительно недавнего происхождения могилы, подчищенные, обсаженные, резко выделяются среди своих заброшенных собратьев.
Особенно жаль возвышенной центральной части кладбища, где по преимуществу сосредоточены более старые памятник и. Время и люди, постепенно уничтожая нашу и без того слабую связь с прошлым, лишают будущих исследователей весьма ценных материалов по истории нашего края. Уцелевшие памятники Симферопольского старого кладбища по внешнему виду в общем можно разделить на две большие группы: без крестов и более поздние памятники с крестами на них. Первая группа относится к периоду до начала 30-х годов прошлого столетия (XIX века - прим. авт.). Впрочем, тут и нечему удивляться, если вспомнить, что в 1803 году в Симферополе русских было всего 360 человек и что во времена Крымского ханства на христианских могильных памятниках... изображение креста не допускалось» (143).
А.Маркевич: «Старое христианское кладбище в Симферополе, заложенное, как видно из клировой ведомости кладбищенской церкви, в 1788 году, расположено в южной части города и постепенно входило в черту города, вследствие чего в половине 60-х годов прошлого (XIX. - Э.П. ) столетия было закрыто. С того времени хоронят на нем только близких родственников лиц, погребенных на этом кладбище, и членов семейств, имеющих на нем фамильные склепы... Со времени своего открытия это кладбище было общехристианским... По всему кладбищу перемешаны могилы православных, католиков и лютеран. Но число иноверческих погребений на нем невелико сравнительно с православными, русскими и греческими. В общем, кладбище представляет значительный интерес как в художественном отношении, по форме многих находящихся в нем памятников, так и в историческом отношении... Немногие памятники из белого и черного мрамора, равно и чугунные (выделено мною. -Э.П.), сохранились лучше других, хотя большинство из них также сильно пострадали от людского невежества, кощунства и нерадения ... При прогулке по этому кладбищу проходит пред нами жизнь Симферополя и в значительной части всего Крыма в прошлое столетие, и крайне печально, что стихии и в особенности людское невежество и нерадение довели это интересное кладбище до наших дней в печальном виде разрушения и запустения... в целом виде сохранилось очень мало памятников: большая часть их разбиты, изломаны...» (144).
В 1934 году кладбище было закрыто, надгробные памятники уничтожены, чугунные – переплавлены на металл. К счастью, некоторые были зарисованы и опубликованы Арсением Ивановичем Маркевичем (145), а изображение одного из надгробий сохранилось в альбоме Павла Голландского.
Наверняка это то самое надгробие, о котором Маркевич писал: «Нарышкин. Чугунный мавзолей... четырехгранный, высокий, с карнизом и чашею вроде урны, чугунным полом и решеткою, но без надписи. По преданию, здесь погребен Таврический губернатор Дмитрий Васильевич Нарышкин»; далее Арсений Иванович замечает: в книге из кладбищенской церкви «обозначено, что большой чугунный памятник, с южной стороны церкви, "по преданию", поставлен на могиле губернатора Нарышкина (в действительности именно на его могиле), умершего в 1829 г.» (146)
К сему следует добавить, что пожалованный многими орденами герой Отечественной войны 1812 года Дмитрий Васильевич Нарышкин (1792- 1829) прибыл в Крым по приглашению своего родственника (троюродного брата) - Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора князя Михаила Семеновича Воронцова, принял на себя обязанности гражданского губернатора Таврической губернии и состоял в этой должности с 1823 по 1829 год.
То, что видов Симферополя в альбоме Павла Ивановича так мало, не должно удивлять: ведь он делал зарисовки во время деловых поездок по полуострову, а в Симферополе он жил и архитектурный облик города хорошо знал, да и памятников средневекового зодчества, обследованиями, ремонтами и реконструкциями коих он в основном занимался, в Симферополе не было и быть не могло - ведь город основан только в 1784 году.
Симферопольский рисунок Голландского не датирован. Очевидно то, что сделан он между 1927 и 1932 годами.
В «пещерном городе» Чуфут-Кале
Летом 1932 года - 7, 12 и 20 июля - Павел Голландский рисует виды Чуфут-Кале (рис. 22-25). Надо полагать, в это время он находился в Бахчисарае, памятники которого изучал давно и систематически, и имел возможность посещать расположенный на его юго-восточной окраине «пещерный город», исследовать сохранившиеся в нем архитектурные памятники и делать их зарисовки. Впрочем, он и ранее бывал в этих местах и хорошо их знал: в 1926 году составлял смету на ремонт дюрбе и караимской кенасы на Чуфут-Кале (147), в 1927-1929 годах мог наблюдать за проводившимися здесь археологическими исследованиями (148).
Возникшая здесь крепость впервые упоминается в письменных источниках конца XIII века и под названием Кырк-Ор или Кырк-Ёр – «Сорок замков (укреплений)». В 40-х годах XIV столетия, при золотоордынском хане Джанибеке, она была захвачена татарами, в XV веке стала резиденцией первых крымских ханов - Хаджи Гирая, Менгли Гирая I (и таковой оставалась до начала следующего столетия, когда столица Крымского ханства была перенесена в Салачик, а затем в Бахчисарай). В те времена здесь жили представители разных народов и конфессий. В ярлыке (жалованной грамоте) Хаджи Гирая упоминаются общины мусульманская, христианская (видимо, греческая) и иудейская (видимо, караимская), а в ярлыке Менгли Гирая I - еще и армянская. Караи мы появились в Кырк-Оре, вероятно, в конце XIV столетия. В конце XVI - начале XVII века татары покинули крепость, в ней остались караимы и немного армян, а с середины XVII века – только караимы. С этого времени появляется название города «Чуфут-Кале» («Иудейская крепость»). В конце XVIII века здесь насчитывалось более 200 усадеб, население - около 1200 человек.
На территории городища сохранились разного рода постройки: крепостные сооружения (стены, башни, рвы), колодцы, остатки жилых домов, пещерные помещения (включая известную из письменных источников тюрьму для ханских пленников), мечеть, мавзолей Джанике-Ханым, дочери золотоордынского хана Тохтамыша, две караимские синагоги (позже они стали называться кенасами) и другие (149).
С конца XVIII столетия люди начали покидать город, переселяясь в другие места на полуострове, к середине XIX века он почти опустел, а к началу ХХ века стал необитаемым. Именно таким, обезлюдевшим, пришедшим в упадок, Павел Голландский увидел город и зарисовал привлекшие его внимание памятники и наиболее понравившиеся виды.
На первом рисунке - остатки сводчатого перекрытия глубокого колодца, вертикально пробитого в толще скалы до естественной пещеры, находившейся у подножия скалы и снабженной источником. Это колодец Копка-Кую, что значит «колодец-ведро», сооруженный не ранее XVI века. Его сводчатое каменное перекрытие, представленное на рисунке Голландского, до наших дней не сохранилось.
На втором рисунке - ворота Средней (древней) оборонительной стены с арочным перекрытием; они назывались Орта-Капу («Средние ворота») (150).
На следующем рисунке представлены руины каких-то построек между наружной (Восточной) и древней (Средней) городскими стенами.
Последняя зарисовка - вид на Чуфут-Кале. На переднем плане - Южная оборонительная стена, возведенная не ранее XVI- XVII веков, и пещерный комплекс у южных (Малых) ворот (Кичик-Капу - «Малые ворота»). Пещеры, по всей видимости, имели отношение к христианскому монастырю, существовавшему там в XII-XIV веках, до захвата крепости татарами; в дальнейшем они использовались как жилища для бедняков и как хозяйственные помещения. На вершине скалы – караимские молельные дома-кенасы - прямоугольные в плане каменные здания с двускатной черепичной крышей, расположенные во дворике, окруженном каменным забором; постройку одного из этих домов устная традиция относит к XIV веку (хотя специалисты отмечают в нем черты архитектуры XVII в.), другая появилась в конце XVIII века. Далее виднеется часть Средней оборонительной стены с арочными воротами, а на заднем плане - усадьба караимского просветителя А.С.Фирковича (1787-1874) - известного собирателя, исследователя и издателя древних рукописей (арабских, персидских, еврейских) и средневековых надгробных надписей.
Как тут не вспомнить описания этого «Пещерного города» в сочинениях путешественников конца XVIII - первой половины XIX века.
Ученый-энциклопедист П.С.Паллас, путешествовавший по Крыму в 1793- 1794 годах, рассказывает, что этот «город, начинающийся на самой узкой части выдвинутой скалы, защищен частью стенами, а частью каменными жилыми дома ми... В нем - двое внешних ворот, по одним с каждой стороны, старательно запираемых на ночь. Его улицы узки, извилисты и очень чисты, состоят из скалы; на главной улице уложены большие камни для удобства пешеходов. Посередине города находятся еще и третьи ворота... Синагога хорошо построена и владеет маленьким садиком, служащим для "праздника кущей". Все дворы города... окружены высокими стенами, построенными из бутового камня на глине» (151).
В «Путешествии...» АН.Демидова, с группой ученых совершившего поездку по Крыму в 1837 году, читаем: «Чиуфут-Галег виднелся в нескольких стах футов над нашими головами; дома его расположены у самого края пропасти, так что страшно смотреть на них... мы посетили две синагоги. Эти здания довольно большие, весьма просто убранные, не представляющие почти ничего замечательного, кроме двух экземпляров Ветхого Завета, составляющих истинно редкие рукописи, писанные на пергамене и сохраняемые в великолепных бархатных футлярах, покрытых резными серебряными украшениями. Караимы следуют буквально только тому, что написано в Библии, отвергая Талмуд и все другие толкования раввинизма, а также не соглашаются с раввинистами в некоторых обрядах и степени родства, при которой дозволен или не дозволен брак... Они вежливы и предупредительны, но не унижают себя ни до какой подлости и, несмотря на то, что во всех своих сделках соблюдают строжайшую честность, умеют превосходно вести торговлю» (152).
Чуфут-Кале - один из «пещерных городов» Крыма, начало научного изучения которых уходит в 80-90-е годы XVIII столетия, и с тех пор интерес к этим удивительным историко-архитектурным памятникам не угасал ни в научной среде, ни среди любителей древностей. После присоединения Крыма к Российскому государству Бахчисарай и Чуфут-Кале посещали и описывали едва ли не все, кто путешествовал по полуострову, открывая для себя этот новый край. Сегодня «пещерный город» Чуфут-Кале входит в состав Бахчисарайского историко-культурного заповедника и сохраняет значение одного из значительных и интереснейших туристических объектов Крыма.
Кадыковка, июль 1927-го
В самом конце альбома Павла Ивановича Голландского, на двух последних и не пронумерованных листах - два рисунка: «Мак огородный» и «Кадыковка. 10. VII. 1927»153 (рис. 26-27). Они сделаны летом и, видимо, в близкое время.
Примечательно, что и зарисовки в Евпатории Павел Иванович делал тоже в июле 1927 года. Неудивительно, что в это время он оказался в Западном Крыму. Дело в том, что в начале 1927 года были созданы комиссии по организации празднования 100-летия херсонесских раскопок и подготовке конференции археологов в Херсонесе, посвященной этому событию. Голландский вошел в состав одной из комиссий, в связи с чем ему приходилось часто бывать в Севастополе. Одновременно он наблюдал за начавшимися весной 1927 года археологическими раскопками на Гераклейском полуострове. Во время таких поездок он и мог сделать рисунки в самом конце своего альбома. Это были восхитившие его цветущие маки и здание, утопающее в зелени, в Кадыковке (Кады-кой).
Архитектор и художник, Павел Иванович Голландский запечатлел в своем альбоме прекрасные виды Крыма и некоторые уникальные произведения крымского зодчества, он создал рисунки, которые имеют для нас ценность историческую и художественную. Для него было важно сохранить память о произведениях художественного творчества отдаленных эпох, и он говорил о необходимости «использовать древнюю идею фараонов в отношении разрушенных временем исторических памятников для сохранения их в памяти истории, а именно: заранее озаботиться об их точном воспроизведении в рисунках, чертежах, а при возможности и в моделях, и эти изображения мультиплицировать в наибольшем числе... и тогда не так важна будет их утрата» (154).
Однако не только этим обстоятельством ценны для нас рисунки Голландского. Павел Иванович был художником с собственной манерой письма, обусловленной его профессией. Он видел мир глазами архитектора, отсюда правильность и графическая ясность изображаемых им предметов, точность в передаче их формы, размеров, деталей. Тем не менее перед нами работы не чертежника или простого рисовальщика, запечатлевшего памятники прошлого, достойные памяти потомков, но произведения мастера, обладающего художественным чутьем, умеющего соединить четкость форм с красотой восхитившего его мира природы и творений рук человеческих. Не став по вине обстоятельств профессиональным художником, Павел Иванович пронес любовь к живописи через всю свою жизнь: увлекался ее историей, дружил с художниками, по возможности собирал произведения живописи и, конечно, сам рисовал, когда удавалось буквально выкраивать для этого время.
Как замечательно, что этот альбом в потоке времени уцелел. Сохраненный в семье художника и подаренный много лет назад Центральному музею Тавриды, он уже в наши дни помог вернуть культуре Крыма часть ее истории.
Библиотечный корпус Воронцовского дворца и другие южнобережные виды
В архиве Алупкинского дворцово-паркового музея-заповедника, куда супруга архитектора передала фотографии и произведения живописи, а также в семейном архиве Голландских сохранилось несколько рисунков Павла Ивановича с видами Южнобережья (рис. 29-32).
Таких видов нет в его крымском альбоме. Причина, видимо, в том, что, начиная с 1925 года Павел Иванович сосредоточил основное внимание на обследовании и изучении памятников крымско-татарской архитектуры и часто бывал в тех местах, где они представлены в наибольшем числе. Но в 1924 - 1926 годах он посещал Ялту и Алупку по заданию Крымохриса (155) и наверняка ездил на Южный берег в разные годы просто на отдых с семьей. Замечательные виды крымского Южнобережья и произведения зодчих XIX - начала ХХ века, органично вписанные в бесподобную природу, не могли не восхитить его художественную натуру.
В фондах Алупкинского дворца-музея хранится карандашный рисунок Павла Голландского с видом на Библиотечный корпус дворца графа М.С.Воронцова в бытность его Новороссийским и Бессарабским генерал-губернатором (рис. 29). Дворец возводился с 1828 по 1848 год по проекту английского архитектора Эдуарда Блора, задумавшего его как произведение, сочетающее архитектуру поздней готики с элементами мусульманского зодчества. Строительным и работами руководил его ученик Вильям Гунт. Двухэтажный Библиотечный корпус расположен к юго-востоку от Главного корпуса дворца и соединен с ним переходом и лестницей. Строительство Библиотечного корпуса в основном было завершено в 1846 году, отделочные работы длились до 1848-го. Вместе с роскошным парком - детищем немецкого садовника Карла Кебаха - дворец и ныне составляет красивейший и неповторимый ансамбль (156).
В октябре 1924 года Павел Иванович запечатлевает понравившиеся ему южнобережные виды. Две зарисовки - художественно оформленные фонтанчики на фоне горного массива Ай-Петри, расположенные в районе между Алупкой и Мисхором, - он посвящает любимой жене: «Моей Лоле», «Моему Солнышку» (рис.30, 31). Не в связи ли с ее незадолго до этого прошедшим юбилеем 13 сентября (26 сентября по н.ст.) 1924 года ей исполнилось 25 лет.
Третий рисунок (рис.32) - без подписи. Не удалось выяснить, что за здание и окружающий его парк изображены на нем, возможно, это одна из известных в этих местах дач (скорее всего в Симеизе), но, к большому сожалению, не сохранившихся до нашего времени. Да и авторство Голландского нужно поставить под вопросом (по стилю этот рисунок отличается от других его произведений).
В семейном архиве Голландских оказался еще один рисунок, подписанный рукой Павла Ивановича: «Путешествие Ибнбатуты в 734 году гиджры» (157) (рис. 33). Голландский мог сделать его, когда готовил иллюстрации для книги крымских легенд и сказок (на это указывает надпись «Рис. 3». Увлеченный этой темой, он знакомился с литературой по истории средневекового Крыма и, конечно, не мог обойти сочинения путешественников, побывавших на полуострове в разное время и оставивших записи своих впечатлений об увиденном и услышанном. Среди этих сочинений - книга «Подарок созерцающим о диковинках городов и чудесах путешествий» арабского путешественника из Марокко Ибн Баттуты (1304-1377), посетившего Крымский полуостров в 1332 году (158). Однако эпизод, изображенный на рисунке Голландского, не имеет отношения к рассказу Ибн Баттуты о Крыме...
Семнадцать листов - от древнего Египта до эпохи Возраждения
Павел Голландский был не только архитектором-практиком. Как ученый, он много внимания уделял изучению истории мировой архитектуры и готовил к публикации книгу по истории архитектурных форм. Большую часть жизни Павел Иванович посвятил педагогической деятельности, передавая свои знания и опыт молодому поколению. Он любил эту работу, а значит, уделял ей немало внимания и времени и наверняка был хорошим лектором.
Для чтения лекционных курсов, связанных с его профессией, требовались наглядные пособия. Одним из учебных заведений, в котором работал Голландский, был Крымский государственный педагогический институт.
На кафедре истории древнего мира и средних веков исторического факультета Таврического национального университета до недавнего времени хранилась папка с надписью: «Рисунки и планы по истории архитектуры (Дар художника П.И .Голландского)».
Текст в скобках написан рукой профессора Сергея Анатольевича Секиринского (1914- 1990), который учился на историческом факультете Крымского педагогического института в 1934- 1938 годах. Не исключено, что ему доводилось слушать лекции Павла Ивановича - если не в самом институте, то в других учебных заведениях. А так как Секиринский со студенческих лет увлекался историей генуэзских колоний в Крыму и занимался этой темой в дальнейшем, то он конечно же читал его публикации, был в курсе ремонтно-реставрационных работ, проводившихся по проектам и под руководством Голландского, в том числе на памятниках генуэзского времени в Судаке и других местах.
Эта папка была подарена педагогическому институту супругой архитектора в 1971 году. В ней 17 листов с чертежами и рисунками, озаглавленными автором «К истории развития архитектурных форм» (рис.34- 50). На листах 1- 3 - архитектурные формы древнего Египта и Месопотамии, 4-10 - древней Греции и древнего Рима, 11-12 - Византии, 13-15 - романский и готический стили средневекового времени, 16-17 - архитектурные стили Италии эпохи Возрождения. Многие из представленных произведений средневекового зодчества Голландский имел возможность лицезреть и изучать во время поездок в Европу и Турцию.
Чертежи и рисунки выполнены отменно, рукой профессионала - чертежника и художника. Архитектурные формы умело подобраны и хорошо скомпонованы - они явно предназначались для публикации. Вполне вероятно, что это часть тех иллюстраций, которые Павел Иванович готовил для своей монографии, посвященной истории развития архитектурных форм. Кроме того, он в разных учебных заведениях читал лекции, связанные с его профессиональной деятельностью - архитектурой, строительством, черчением. Для такого рода занятий и нужны были наглядные пособия.
Известно, что в Крымском педагогическом институте Голландский читал лекции по этнографии народов Востока и по изобразительному искусству. Еще в 1920 году при Таврическом университете был создан Кабинет истории искусств и западноевропейских литератур с собраниями произведений живописи, фотографий, книг по искусству. В этом кабинете проводились занятия по истории литературы, этике, истории искусств. Одним из преподавателей был Голландский. Арсений Маркевич в 1925 году по этому поводу писал: «Пpи педфаке существуют студенческий кружок, устраивающий научные собрания, и небольшой художественно-этнографический кабинет. Занятиями по восточному искусству, теоретическими и практическими, руководят проф. А.Н.Деревицкий и проф. Голландский» (159).
Очень вероятно, что чертежи и рисунки по истории архитектуры из папки, хранившейся в Таврическом университете, Павел Иванович использовал и в качестве наглядных пособий при чтении лекций. И потому не случайно Ольга Павловна Голландская передала в пединститут именно эту часть его архива.
Нужно сказать, что о преподавательской работе Голландского в педагогическом институте в наше время уже никому ничего не известно. Надеюсь, что публикация этой книги восполнит сей пробел, а значит, пополнит наши знания и об истории старейшего и главного вуза Автономной Республики Крым.
Кафедра истории древнего мира и средних веков Таврического национального университета им.В.И.Вернадского в 2011 году приняла решение передать папку с чертежами и рисунками по истории развития архитектурных форм П.И.Голландского на хранение в фонды Центрального музея Тавриды, что и было сделано в юбилейном для музея году.